1976

[Валерий Шатров]

И картинки наших однокашников тоже в будущую книгу

viewtopic.php?f=11&t=149

[Вячеслав Заднипранец]

"...Но жизнь продолжалась и мы приступили к наземной подготовке. Учебными классами, где мы изучали район полетов, запасные аэродромы, радиотехническое и навигационное оборудование своего и запасных аэродромов, готовились к полетам, для нас были небольшие беседки со столами. Для каждой группы была своя беседка. Располагались они сбоку нашей казармы, а рядом, за казармой стоял старый фруктовый сад. Видимо и сад посадили, когда строили этот полевой аэродром. С другой стороны зданий проходила лесопосадка, в которой росли жерделы. А за посадкой через дорогу было огромное подсолнуховое поле. Я почувствовал себя, как будто вернулся в детство, в деревню. Все это было настолько родным и близким, будто в этой местности я жил когда-то. Ночи были теплые, и мы открывали окна в кубрик. Вокруг была тишина ничем не нарушаемая. Разве что сверчки с наступлением темноты начинали свой концерт. Но эта музыка природы убаюкивала. Утром подъем, физзарядка и умываться в летнем умывальнике, точно таком-же, что был в войсковом приемнике при поступлении в училище. Шли в столовую строем, хотя она была рядом. Но это было по-первоначалу, потом ходили все вместе, но уже не в строю. Официантки и повара были разного возраста, были и молодые девчонки, примерно нашего возраста. Конечно, подшучивали над ними, но не обижали. Не помню случая, чтобы кто-то из курсантов обидел официантку в летной столовой. Это было табу и ребятами не приветствовалось
Свой первый вылет на Ути Миг-15 (спарке) я сделал с Кизюровым. После Л-29 впечатление было потрясающим! Мощь двигателя чувствовалась на взлете! Высоту набирал самолет быстрее. Через борт наблюдал, как быстро удаляется земля от самолета. Всего полетов по кругу было три, на этом мой первый летный день был окончен. Поразил меня разбег на взлете, не было привычного биения шасси на стыках плит. На грунте разбег был мягок и приятен для ощущений. Полоса с ее рулежками и стоянкой только строилась. Уже была построена магистральная рулежная дорожка и стоянка с центральной заправкой. И начали строительство перемычек. Планировка грунта, отсыпка подушки и укладка плит шла, когда не было полетов. А в период предварительной подготовки аэродромные службы поливали грунт ВПП водой, а потом укатывали машинами, чтобы поверхность приняла свойства близкие к асфальту..."

[Вячеслав Заднипранец]

"...В первый день выполнил три полета по кругу с инструктором. В первом мягко держался за управление, второй выполнял сам, а Кизюров подстраховывал меня, а третий уже полностью выполнял сам, лишь на посадке страховал инструктор. Посадка была несколько сложнее, чем на «элке», скоротечнее, а значит и оценка информации в голове должна была проходить быстрее. Это изменение скоротечности в принятия решения станет для некоторых ребят камнем преткновением. Сейчас еще об этом не думали, а впитывали все, чему учил инструктор.Полеты были в пятницу, а на следующий день, кто не был задействован в наряде, поехали в увольнение. Не все захотели уезжать в город, по июньской жаре ходить в парадке не особо хотелось. Поехали в основном женатые и местные. Те, кто не имел в городе «крыши над головой», не поехали. Возили нас на крытом тягаче «Урал».
27-го июня я начал летное обучение на Ути Миг-15, а уже 9-го июля вылетал самостоятельно. Вылетать должны были мы вдвоем с Лешей Шутько в один день самыми первыми в эскадрильи. Погода была «миллион на миллион», штиль. Казалось солнце улыбается мне в небе и ничего не предвещало проблем. Было запланировано два полета с инструктором и три контрольных полета с заместителем командира полка по летной подготовке, подполковником Моисеевым В.А. Я спокойно занял свое место в передней кабине, а Кизюров в инструкторской. Запустил двигатель, запросил вырулить и порулил к полосе, чтобы занять исполнительный старт. Тут надо сделать небольшое пояснение к тому, что произойдет сейчас. Дело в том, что Утишка была тем единственным самолетом в истории авиации, которая могла «скозлить» на взлете за счет малого разноса веса по длине самолета. Через полторы недели полетов грунтовую полосу настолько «подбили», что на ней
появились небольшие бугорки. С разрешения руководителя полетов я начал разбег. Когда подошла скорость подъема носового колеса, я стал брать плавно ручку управления на себя и в этот момент удар о кочку передним колесом. Нос самолета подбрасывает вверх, самолет отходит от земли Я двинул ручку от себя, чтобы не оторваться от земли до скорости отрыва, а самолет провалился вниз. Амортстойки сработали и скорость к этому моменту подросла, самолет опять отделился от земли. Тут (видимо вместе с инструктором) задержал ручку и самолет плавненько пошел в набор. И тут началось! Питиримович стал вспоминать все матюки, которые слышал. Для него, представившего первым курсанта на самостоятельный вылет, «козел» на взлете на глазах всей эскадрильи был самым диким оскорблением с моей стороны. Я не особо
вникал в его матюки, а пилотировал, как учили. Все равно до посадки на землю он, ничего мне сделать не мог. Но настроение было конечно испорчено. Нет, не матюками Питиримовича, а тем самым «козлом». Питиримович выскочил первым из кабины после заруливания и поджидал меня с лицом, не обещавшим ничего хорошего. Я как обычно:
- Разрешите получить замечания!
И он, как бывает в таких случаях:
- Сейчас получишь! Пойдем!- и направился за отбойник. Но, я-то уже был «стреляным воробьем», еще в Аджикабуле. Поэтому, зайдя за отбойник, остановился от него на почтительном расстоянии. Питиримович слегка крутил кислородной маской в правой руке. Видя, что ближе я все равно не подойду, высказал еще пару нечитаемых выражений и резюмировал свой монолог:
- Хрен с тобой! Лети! – повернувшись спиной ко-мне и, достав сигарету, нервно закурил.
Он направился к самолету, на котором они должны были лететь с Лешей Шутько на допуск к самостоятельному..."

[Валерий Шатров]

Для каждой группы была своя беседка.

[Вячеслав Заднипранец]

Нет, Валера, не такая. Она была меньше размерами и как-бы уютнее.

[Вячеслав Заднипранец]

"...Мой самолет готовили к повторному вылету, а я стоя у крыла ждал, когда подойдет подполковник Моисеев. Владимир Алексеевич подошел к самолету спокойно в уже надетых шлемофоне и перчатках, а на руке висела кислородная маска. Меня представлял командир звена майор Ковалев.
- Готов? – Моисеев повернул голову в мою сторону и посмотрел мне в глаза.
- Так точно! Готов!
Мы сделали три полета, после которых зарулили на стоянку. В воздухе Моисеев сделал только одну незначительную подсказку, связанную с чистотой полета. На стоянке нас уже ждали и Ковалев, и Кизюров (они с Лешей уже выполнили два полета и теперь Моисеев должен был давать допуск Алешке). Кизюров поглядывал то на меня, то на Моисеева. В глазах стоял только один вопрос: не отмочил-ли я и Моисееву чего-нибудь в полете? Наверно он тогда считал, что от меня можно ожидать чего угодно.
- Пусть летит, - как-то совсем по будничному сказал Владимир Алексеевич.
Он расписался за допуск в моей летной книжке, заботливо принесенной командиром звена к самолету, и направился к самолету Леши Шутько.
Я пошел к Миг-17. Он несколько отличался от Утишки размерами, да был чуть-чуть потяжелее в управлении. Полет выполнил без замечаний и подсказок со-стороны РП. Ощущения полета были впечатляющими: во-первых это большая тяговооруженность по сравнению с «элкой» , лучшая скороподъемность. Но, вопреки моим ожиданиям, управляемость самолетом была прекрасной! Он моментально слушался рулей. После самостоятельных полетов, выполнил с Кизюровым зону на пилотаж под шторкой – нас параллельно начинали готовить к полетам в СМУ.
А на старте уже висел Боевой листок с поздравлением. Весь день ходил и улыбался всем. Заметил я, что все кто вылетает самостоятельно, не выражают шумно свой восторг, но весь день ходят с улыбкой радости на лице и любят, образно выражаясь, весь мир. После отбоя так-же, как и тогда в Аджикабуле, не мог долго заснуть. Человек засыпает тогда, когда все мысли покидают его, а тут все два полета прокручивались в голове снова и снова. Вспоминалось все до мельчайших подробностей. Этот восторг настолько охватил меня, что я напрочь забыл про того злополучного «козла» на «утишке». Только на следующий день на предварительной подготовке Питиримыч вернулся к этому «козлу», но уже несколько поостыв. И вот тут я и сказал ему про злополучную кочку.
- Надо было просто задержать ручку, а ты ее «смыганул» от себя, вот и получили «козла»!
Конечно, он был прав на сто процентов! В этом и состоит особенность летчиков,чтобы вовремя увидеть ошибку и своевременно ее исправить. Иногда в своей летной работе приходилось исправлять ошибки быстрее, чем успеваешь нормально осмыслить происходящее. Но, это уже работала моторика организма и об этом еще расскажу..."

[musin]

Это он наверное "стратосферу" "перетирает"

"Как хочется порой врубить форсаж и улететь...

- Я правда не хотел,.. случайно получилось,... пока вспомнил как форсаж отключается, ну и...

[Слинько Александр Никол.]

Слава, мы все сначала вылетали самостоятельнео на УТИ МиГ-15 - 2 полёта, а на следующий летный день через контрольный полёт на УТИ МиГ-15 вылетали на МиГ-17! Если есть лётная книжка, просмотри её внимательно, если - нет книжки, я могу отправить скан со своей. Мы уже поднимали этот вопрос. Такая была методика выпуска курсантов самостоятельно на МиГ-17 в АВВАКУЛЕ в то время во всех полках училища.
Посмотри мои фотки, что я размещал за 3 курс. Там есть фотки, на которой мой инструктор Рыбалко Ю.Д. проверяет заднюю кабину перед моим самостоятельным полётом на УТИ МиГ-15.

[Вячеслав Заднипранец]

Слава, мы все сначала вылетали самостоятельнео на УТИ МиГ-15 - 2 полёта, а на следующий летный день через контрольный полёт на УТИ МиГ-15 вылетали на МиГ-17! Если есть лётная книжка, просмотри её внимательно, если - нет книжки, я могу отправить скан со своей. Мы уже поднимали этот вопрос. Такая была методика выпуска курсантов самостоятельно на МиГ-17 в АВВАКУЛЕ в то время во всех полках училища.
Посмотри мои фотки, что я размещал за 3 курс. Там есть фотки, на которой мой инструктор Рыбалко Ю.Д. проверяет заднюю кабину перед моим самостоятельным полётом на УТИ МиГ-15.

Да,Саш , вылетали самостоятельно на Ути.
Это было написано раньше, на даты самостоятельного вылета посмотрел, а самолет как-то пропустил. Лень было переписывать.
Но впечатления это уже от Миг-17.

[Вячеслав Заднипранец]

"...Летная учеба наша шла семимильными шагами, мы уже подошли к групповой слетанности в составе пары. Сейчас листая летную книжку и вижу, что обучал меня групповой слетанности старший летчик звена капитан Остапенко или Остап, как мы между собой его звали. Он в это время был и за инструктора у нас в группе, и исполнял обязанности командира звена. Припоминаю, что Кизюров отгонял на авиаремонтный завод самолеты, а возможно и Ковалев был в той группе. Вот Остапенко и взял нас под свое крыло. Он был чем-то в своем поведении похож на Шкарина. Такой-же юморист, весельчак, но и требовательный, что касалось полетов. Уже первого августа я вылетел ведомым у Остапа самостоятельно. Не знаю почему, но полеты парой на Утишке и Миг-17 у меня пошли хорошо. Может сказалось то, что в памяти были ярки еще те ошибки на Л-29, а может и то, что на Миг-17 пилотировать было легче из-за большей мощности двигателей. Но, что-бы не сыграло свою роль, оценку Остап мне всегда ставил одну – «отлично». Он не запрещал держаться к его самолету ближе установленных интервалов и дистанций, но и я теперь учитывал возможность столкновения и строго следил за координацией в технике пилотирования. А роспуск у нас был жирной точкой выполнения полета в паре. Остап давал команду «Роспуск» и заламывал крен в 60-70 градусов, а я одновременно с ним делал крен 30-35 градусов. С земли это выглядело эффектно. Остап в развороте выходил на ближний привод, а я топал к третьему развороту. Но еще в контрольных полетах то-ли парой, то-ли в зону, сейчас уже не помню, как-то Остапенко спросил меня, что я хочу, чтобы мы выполнили (это уже вне запланированного задания).
- Хочу увидеть жгуты с концов крыльев, - ответил не задумываясь.
- Смотри!
Он заломил крен градусов 80 и с силой потянул ручку управления. Я смотрел вправо на крыло и увидел, что вначале со всего крыла стала срываться чуть заметная дымка, которая тут-же переросла в жгут закрученного воздуха на законцовке крыла. Длилось это секунды две-три. Когда Остапенко стал выводить в горизонтальный полет самолет, «жгут» на законцовке исчез, но появился «жгут» в районе подвесного бака — это вытекали остатки топлива из подвесного бака. Я доложил Остапенко, а в ответ сожалеющее:
- Да вижу я
Видел это с земли и руководитель полетов, так как запросил доклад о ситуации на борту. На разборе полетов Остапенко получил от комэски за это. В силу своего характера и природного юмора, как-бы выговаривал мне:
- Покажите ему «жгуты», да покажите... Ну, теперь видел «жгуты»?! - вопрошал он, глядя на меня с прищуром и нескрываемой улыбкой на лице.
Я делая вид, что во всем виноват я, опускал голову и скромно молчал. Причина была в том, что из-за большой перегрузки подвесной бак отжало из-за крыла и развернуло по потоку, из-за чего патрубок бака уперся в крыло, а оставшийся остаток топлива из бака, системой воздушного поддавливания выгоняло через этот самый патрубок..".